на главную страницу |
А.Н. ТалызинЗаписка комфронта.В конце февраля 1943 года 84-й особый танковый полк прорыва, получив новенькие танки Т-34, менял дислокацию после боев в Сталинграде и переформирования. Наш танк в походной колонне двигался последним. Забрав регулировщиков, командир решил догнать арьергард полка. И вот тут произошло невероятное: мостик через речку, видимо, не выдержав тяжести боевой машины, рухнул, и наш танк упал в речку на правый борт. Это была трагедия, ведь вытащить огромную машину из воды весом почти 30 тонн без вспомогательных средств - дело почти невозможное. Состояние нашего экипажа было хуже некуда. Хотя явной нашей вины в этом не было, но на душе было тяжело, и не хотелось возвращаться в полк «безлошадными». В 30-40 км от места нашей аварии располагалась соседняя танковая бригада. Мы с командиром Василием Мартыненко пришли туда и обратились к комбригу с просьбой оказать нам помощь, но получили отказ. Тогда нам стало ясно, что дела наши совсем плохи. Время шло, в марте началось потепление, и, на первый взгляд, маленькая речушка стала показывать свой буйный нрав. Уже практически половина нашей боевой машины находилась в воде, и местные жители сказали, что через 4 - 5 дней талые воды полностью затопят танк, и тогда о том, чтобы его спасти, не может быть и речи. Где-то 25 - 26 марта поздно вечером, облокотясь на перила мостика, я с грустью смотрел на почти скрывшуюся в воде нашу новенькую тридцатьчетверку. Вдруг к мостику подъехали три «виллиса» (американские легковые машины). Из первой вышел высокий мужчина в папахе и полушубке, и подошел ко мне. Знаков различия я не увидел, но интуитивно представился по уставу. Подошедший поздоровался со мной за руку и спросил, что случилось. Я сбивчиво, но внятно и коротко доложил, рассказав и о предпринятых нами мерах, и о том, какая помощь нам нужна. Высокий военный, подозвав адъютанта с планшеткой и фонариком, что-то быстро написал на листке бумаги и передал его мне. Крепко пожав мою руку, сказал, что все будет хорошо и ваш экипаж еще отличится в боях. Сел в машину и уехал. Я помчался в дом, где мы остановились, и при свете коптилки наш экипаж прочитал эту записку, в которой командиру танковой бригады предписывалось срочно оказать нам помощь, выделив для этого два танка, и не позднее 27 - 28 марта вытащить нашу машину и доложить. Внизу стояли подпись и число. Когда мы ее разобрали - обомлели. Это был сам командующий фронтом генерал-полковник Константин Константинович Рокоссовский. С этим бесценным для нас документом мы помчались как на крыльях к командиру бригады. Прочитав его, он очень удивился и больше никаких препятствий нам не чинил. 28 марта в наше распоряжение прибыли два танка - KB-1С и Т-34, - и мы справились с первым этапом плана спасения нашего «утопленника». Я хорошо запомнил этот день. 28 марта 1943 года мне исполнилось 23 года, и в этот день произошло мое второе «крещение» в ледяной воде. Саперы подорвали крутой берег, машина встала на гусеницы и в жутком виде оказалась на берегу. Ну а дальше все было делом техники и наших трехдневных бессонных усилий. Пришлось «раскидать» почти весь танк, все просушить, смазать и поставить на место. А потом радости не было предела, когда наша тридцатьчетверка отозвалась желанным рокотом мотора... Затем был долгий путь в свою часть, где нас уже и не ожидали встретить. Так благополучно закончилась наша одиссея. И это только благодаря тому, что в моей жизни и в этой ситуации повстречался человек, высокоуважаемый и заслуженный в наших Вооруженных Силах, - будущий маршал и полководец.
|
на главную страницу |