А.Н. Талызин

Исповедь другу. О личном.

После тяжелых боев на Орловско-Курском направлении я попал в госпиталь в г. Липецк. Ранение в ногу было серьезным, стоял вопрос об ампутации. Состояние было плохое, высокая температура, потеря сознания, и, в дополнение ко всему, подозрение на гангрену. В то время нашего мнения резать или нет особо не спрашивали, и в конце концов я вынужден был дать согласие на ампутацию. Но, видимо, Бог есть, и главный хирург госпиталя ленинградский профессор Воскресенский спас мне ногу. Но лечение затянулось на полгода, хотя , если бы была проведена ампутация, то уже через месяц я был бы выписан из госпиталя. Через какое-то время мое состояние улучшилось, и я на мир смотрел другими глазами, в том числе и на девушек – медсестер, а также приходящих в госпиталь и ухаживающих за нами девушек гражданских. И все они казались нам, выздоравливающим бойцам, такими обаятельными красавицами!

За годы войны мы, рядовые военнослужащие, конечно, видели медсестер в частях. Но, в основном, это были так называемые ППЖ (походно-полевые жены), и «амурные» отношения у них были, естественно, с командирами разных рангов. Ну а мы, рядовые, могли только любоваться на красивых медсестричек, ну а, если, не дай Бог, у кого-то солдата завязывались просто хорошие отношения с девушкой, то, как правило, такой «неосмотрительный» переводился в другую часть, и это в лучшем случае. Много девушек в результате связей с командиром оказывались беременными, и после комиссии отправлялись домой.

Теперь же, в госпитале, мы могли позволить себе вольность, поговорить с девушками, в тайне поцеловаться, объясниться в любви. В палате со мной лежало еще два человека, они были ходячими, и все где-то бродили, порой только к ночи приходили хорошо «поддатыми». Одна сестричка, которая ухаживала за нами, была красивой, жизнерадостной, бойкой, и мы с ней вроде приглянулись друг другу, во всяком случае, я видел, что она много старается уделить внимания именно мне. Когда ребят не было в палате, она приходила, подсаживалась на мою кровать, мы долго разговаривали. Я держал ее пропахшие медикаментами руки, и был такой счастливый! Мы уже, кажется, полюбили друг друга, и даже мечтали , как мы встретимся после войны и будем вместе. Но конца войны еще видно не было.

И вот настал для нас с Анкой (так ее все звали) час расставания. Я решил пойти к начальнику госпиталя и попросить отпустить ее со мной в качестве сопровождающей, ведь я был на костылях. Но он мне отказал, и произнес следующую фразу «вот если бы она была беременная …» Но, увы, беременной она не была, так как до серьезного у нас не доходило. Поплакали, поклялись в верности , и я уехал в родной уральский город для продолжения лечения. Писали друг другу письма, признавались в любви. Но слишком далеко была любовь, и уже не верилось, что она там, среди многих молодых выздоравливающих солдат и офицеров все еще верна мне. О нашей переписке знала мама, я читал ей Анкины письма, показывал фотографию со словами любви и верности. И мама, еще и не видя мою подругу, уже полюбила ее и тоже начала писать в далекий Липецк.

Но, видимо, молодость взяла свое, кругом было столько красивых женщин, оказывающих мне знаки внимания, что моя любовь к Анке как-то поблекла. Мне встретилась молодая женщина, Дина, и я понял, что это не просто увлечение, что ко мне пришла настоящая любовь. Набравшись мужества, я обо всем написал Анке, просил простить меня и желал ей от всей души счастья. Вскоре пришло ответное письмо, омытое слезами, в которое были вложены все мои фотографии, с припиской «этого ли я ждала…». Так что я оказался, как бы, предателем нашей с Анкой любви.

Но, что поделать, обманывать я не хотел, мы с Диной действительно любили друг друга, хотя, как выяснилось только после довольно длительного времени, у нее был муж. Когда после войны за Диной в Златоуст приехал ее муж, служивший в войске польском, я не отдал ему свою любовь. Мы встретились с ним и поговорили по-мужски, при этом мне показалось, что он и не очень-то и переживает измену жены (возможно, и у него была новая любовь), но поступил он не как мужчина, забрав все вещи, принадлежащие Дине. И осталась она в одном платьице!

Все у нас с ней было хорошо, но потом она узнала, что живы ее отец и старшая сестра, освобожденные из плена и живущие в Калининграде. Конечно, она о них очень тосковала, и уговорила меня сменить место жительства, так в 1947 г. мы оказались в разрушенном до основания Кенигсберге. Жизнь в эти годы была очень трудной, и холодной, и голодной, но главное все же - была любовь. Поселились мы с Диной у ее старшей сестры и ее мужа, который был в то время начальником учреждения, занимающегося очисткой города. Он то и уговорил меня пойти к нему на работу в должности заместителя и заведующего автогужтранспорта, хотя ни лошадей, ни машин еще не было. Зарплата была небольшая, одежда еще фронтовая, но трудились, очищая город от завалов, и наши, и оставшиеся в городе немцы, в основном, женщины и подростки.

Сестра Дины была прекрасной портнихой, и в скором времени ее клиентами стали жены больших городских и областных начальников. Иногда они приезжали в сопровождении своих мужей, вместе заходили в дом, знакомились. Как-то я обратил внимание, что один военный – полковник, командир какой-то части начал оказывать чрезмерное внимание моей Дине. Заезжал без жены, объяснив свой приезд тем, что жена просила что-то передать портнихе, и они мило говорили с Диной. Откровенно говоря, мне это не нравилось, хотя она смеялась над моими подозрениями.

Вскоре Дина нашла общий интерес с соседкой, и они стали шить вещи для продажи на рынке, так как промтоварные магазины еще были пусты. Дело оказалось прибыльным, у Дины появились деньги, она стала лучше одеваться. Когда я говорил, что мне не нравится ее работа, как бы в упрек говорила, что «твоих копеек на жизнь не хватает», и все это она делает ради того, чтобы нам жилось лучше. Но я стал чувствовать, что в наших отношениях что-то изменилось, она словно отдалялась, хотя свое настроение всегда объясняла работой и усталостью. Но верно говорят, женской настоящей дружбы не бывает, видимо, и между Диной и ее компаньонкой пробежала «черна кошка», и вот результат: однажды обнаруживаю в почтовом ящике письмо, а в нем число, время, ресторан, где должна произойти встреча Дины с полковником.

Решил проверить, и с другом мы пошли в этот ресторан в указанное время, сели за столик, и сразу я увидел их. Скандала устраивать я не собирался, но, чтобы они увидели, что я здесь, налил стакан водки , подошел к их столику, сказал «добрый вечер» и предложил выпить вместе. Растерянность у них была страшная. После этого я сел за свой стол, еще с другом выпили и пошли домой. Буквально через некоторое время приходит заплаканная Дина, пытается объяснить случившееся. Я ей , внешне спокойно, сказал, что твой ухажер лишь до постели и ничего больше. В общем, как это мне не трудно было, все же прожито почти 10 счастливых лет, я решил поставить точку. Дина уговаривала меня ее простить, а главное, не делать гадости ее ухажеру. Через день мы встретились с ним, он убеждал, что это был порыв и т.д., что все это не серьезно. Я знал, стоит мне о его похождениях написать в политотдел, судьба его будет решена – потеря работы, звания, исключения из КПСС и потеря семьи. Я просто сказал, что гадости делать не привык, и мы расстались. Первое время я жил в том же доме на чердаке, накрываясь шинелью, страдая от холода и обиды.

А тут мне была предложена должность управляющего трестом, надо было жить и работать, несмотря на личную драму. Вскоре меня познакомили с дамой, мы встретились у друга, Т. жила в своей комнате в этом же доме. До полуночи просидели в саду, ну а потом я у нее и остался. Я быстро понял, что это не тот человек, который нужен для долгой жизни. Но мы продолжали жить. Потом мне дали хорошую двухкомнатную квартиру, в Калининград на жительство переехала моя мама. Отношения Т. с мамой назвать нормальными было сложно. Мама тоже понимала, что Т. случайный для меня человек, но все же пыталась учить ее жизни.

А дальше события развивались так сказать по сценарию Т. Однажды легли спать, слышу, она плачет. Спросил, что случилось, отвечает, что она беременна. Я очень удивился ее слезам, ведь я при этом известии был так счастлив – наконец-то у меня появится «мой» или «моя», которых я долго ждал. Оказалось, что она беспокоится о том, что мы не узаконили наши отношения. Я, конечно, услышав о радостной новости, тут же пообещал, что все сделаем, как она хочет. Пригласили моих друзей, пошли в загс, зарегистрировали брак, после чего зашли в кафе и скромно отметили это событие. А когда мы шли домой, она демонстративно помахала документом о нашем браке, и произнесла фразу «вот теперь ты от меня никуда не денешься». Оказалось, что никакой беременности и не было. Все это усугубило и так нехорошие отношения. В 1960 г. умерла мама, прошло еще несколько безрадостных семейных лет, и я уже не хотел продолжать наши «семейные» отношения дальше, считая, что без любви жить с человеком невозможно. Об этом и объявил Т. с намерением официально расторгнуть наш брак. Нервов тогда она мне потрепала много, писала заявления во все инстанции, обвиняя меня в аморальном поведении. Занимались ее кляузами различные комиссии, в конце концов все это надоело соответствующим руководителям, и ее строго предупредили, что ей придется покинуть хорошую должность, на которую она попала не без моей помощи. Комиссии также учли, что мы после развода свободны в своих дальнейших решениях. Оставил ей квартиру и все имущество, даже комнату, которую мне присудил суд. Живя еще какое-то время рядом, в соседней комнате, каких только она не делала попыток, чтобы посадить меня.

В тот же период на работе я встретил светловолосую красивую молодую женщину, к которой начал испытывать самые нежные чувства. Она тоже была сначала несвободна, у нее был ребенок, и пьющий муж. Потом М. развелась, получила квартиру, мы стали жить вместе, любили друг друга, прожили более 10 лет вместе с ней и ее сыном. Думаю, что могли бы долго прожить вместе, но она упорно не хотела узаконить наши отношения и взять мою фамилию, считая, что должна носить ту же фамилию, что и ее сын. Этого я понять не мог, стало казаться, что моими отношениями не дорожат, что настоящей семьи у нас так и не получилось. Конечно, это не единственная причина, по которой мы в конце концов расстались, но в какой-то миг стало понятно, что у каждого из нас дальше будет свой путь в жизни. Но, мы остались друзьями, и чем дальше от того, прожитого вместе времени отдаляемся, тем больше дорожим этими дружескими отношениями, иногда встречаемся, болтаем по телефону, в курсе радостей и бед друг друга.

А с Диной мы после разлуки как-то встретились на квартире ее сестры, жены моего начальника. Мы с ним поздно вернулись из командировки, и я у него заночевал, а утром, когда уже собирался уходить, пришла Дина. Надо сказать, что этой встрече мы оба были рады, сели на диван, обнялись, пустили слезу, признались, что сделали ошибку, на этом и расстались.

И вот, когда мой возраст уже перевалил за 50, Бог послал мне ту, которая стала для меня действительно «второй половинкой». На работе в 1973-74 г. встретил очаровательную женщину, она была замужем и имела дочку. С мужем жизнь не ладилась, он был пьющим, мне (хоть она и старалась скрыть) приходилось на ее руках видеть синяки. Она была на 10 лет моложе меня, но, видимо, ее женская интуиция подсказала ей, что мы созданы друг для друга. Именно она сделала первый шаг, надо сказать, неожиданный для меня. Однажды она зашла ко мне в кабинет, и сказала просто « люблю вас, А.Н.». Я, чем больше узнавал о ней, о ее непростой жизни, тем сильнее преклонялся перед этой молодой, красивой, мудрой женщиной и не мог поверить своему счастью. Но наши отношения очень быстро стали очень серьезными, друг без друга мы уже не могли жить. Были очень тяжелые времена, когда она разводилась с мужем, когда мы скитались по чужим квартирам, пока не обрели пристанище в этой квартире на 7 этаже, где я до сих пор живу. Мы зарегистрировали брак, это тоже интересная история, когда я совершенно случайно забрел в «Дом Счастья», разговорился со знакомой заведующей, и она неожиданно предложила расписать нас с Ниной прямо сейчас. Позвонили начальнице Нины и вызвали ничего не подозревающую «невесту» с паспортом по этому адресу. Дождались ее, встревоженную, и я сделал ей официальное предложение. Из «Дома Счастья» мы вышли официальными мужем и женой с общей фамилией Талызины и прожили счастливую жизнь длинною почти в 25 лет. В 1997 году моей Нинули не стало, она покоится теперь рядом с моей любимой мамой. Но она всегда со мной в мыслях, утром я целую ее фотографию, разговариваю с ней.

Это была чудесная жизнь, когда люди живут общими интересами. И вот уже 14 лет как ее нет, а мы с ее дочкой, которую я считаю своей, ведь прожито с ней 36 лет, поддерживаем друг друга. И еще есть моя радость и счастье в жизни - моя прекрасная внученька, умница, красавица, моя любовь!

А с Анкой мы встретились в 1979-1980 г. Однажды пришел с работы, раздался телефонный звонок, и через много-много лет ведь узнал, слышу ее голос. Анка говорит, что она в Калининграде на вокзале, приехала из Риги, где она и живет. Как она нашла меня, видимо мама дала ей когда-то кое-какие мои координаты. Не хотел волновать Нину, сказал, что нужно отлучиться по срочным делам, и поехал на вокзал. Времени до отхода ее поезда было не так уж много, так что мы смогли провести вместе лишь несколько часов. Провез ее по городу, показал местные достопримечательности. Она рассказала, что муж ее, тоже танкист, умер. Поговорили, вспомнили нашу молодость, наши встречи в госпитале. Она сказала, возможно, и правда надеялась на это: «Я приехала за тобой!» Но разве это могло быть возможным, ведь дома меня ждала моя любимая женщина. Анка попросила ее не провожать - «лишние проводы, лишние слезы». Больше ни встреч, ни переписки не было. Да и зачем.

Вот, дорогой друг, такой я многоженец. Тебе меня судить или миловать.

P.S. Заканчивая свою жизненную биографию, в дополнение, но не в оправдание моего многоженства, коротко подведу итоги:

1 При встрече с Анкой, наша молодость и жизненная неопытность не позволили развиться глубокому прочному чувству. Ведь давая обеты ждать, нужно знать, когда это произойдет – любимых ждут после долгой болезни, длительных командировок и из мест заключения, мы же с Анкой не знали сроков. Время и расстояние нас развели.

2. С Диной счастливой долгой жизни не получилось, не смог простить, что она променяла мою любовь на временного любовника.

3. С Т. мы просто были разными людьми, просто жили, порой чувствуя, что у нас ничего нет общего, а своими поступками она сама ускорила наше расставание.

4. С М. любовь была, но в какой-то момент наступило непонимание, отдаление друг от друга. По-моему, совсем был неоправдан ее отказ стать Талызиной, ведь после, она официально вышла замуж и взяла фамилию мужа.

5. Нина, человек, с которым я обрел настоящее счастье, мудрая в жизни женщина, красавица, хорошая мать. Жаль, что это счастье продолжалось так мало, но ее советы, ее терпение всегда гасили некоторые жизненные недоразумения.

В заключении, с высоты прожитых лет и нескольких серьезных отношений с женщинами, могу подтвердить истину: два человека, живущие вместе, должны чувствовать тепло, уважать мнение друг друга, не допускать ссор, а если это произошло, уметь их вдвоем ликвидировать, а главное, любить друг друга!