А.Н. Талызин

Элька.

В конце 40-х годов в калининградской организации, в которой я работал (а работать приходилось, собирая различную технику и лошадей для развития хозяйства), был выделен так называемый наряд на получение сельхоз оборудования и лошадей из воинской части, которая подлежала расформированию.

Находилась эта часть в Литовской республике, туда мы и поехали с водителем Иваном на новой автомашине ЗИС-Б. В кузов положили соломы, прикрыв ее мешковиной: это Иваном было предусмотрено на «клиентов», голосующих на дорогах, подколымить Иван любил. Примерно часа в 3 дня мы приехали в г. Советск (бывший Тильзит), зашли в ресторан пообедать. Перекусили, пропустили по 150 грамм (тогда гаишников встретить была большая редкость), и, выходя из ресторана подумали: стоит ли, зная ситуацию в Литве, нам ехать на вечер глядя. Расстояние до г. Ш. километров 60, не так уж много, и мы решили, что засветло доедем.

У машины увидели 3-х мужчин и молодую девушку 18–20 лет, довольно симпатичную, хорошо говорящую по-русски. Спросила, куда мы едем, я ответил, на что она попросила забрать их с собой, так как и им надо в тот же город. Иван обрадовался предстоящему калыму. Они забрались в кузов очень довольные. Поехали потихоньку, одолели разрушенный мост, что отняло много времени, и выехали на дорогу, которая находилась в плачевном после войны состоянии, не разгонишься. Стало уже смеркаться.

Вдруг по кабине застучали, Иван по моему приказу остановил машину. Открываю дверцу, девушка, наклонившись, протягивает мне деньги (не так уж и много). Я машинально деньги взял (Иван довольно улыбнулся) и спросил, как ее зовут. Отвечает: «Элька» (как потом оказалось, имя ее было Элка, но она мягко произносила букву «л», вот и получалось – Элька), говорю: «Зачем даешь деньги?». Резонно отвечает: «За проезд». Я говорю: «Дай руку», удивилась, но дала, и я ей в ладошку положил эти мятые купюры - «Пригодятся на танцы». Удивилась и сказала: «Первого русского вижу, кто от денег отказывается». Мой Иван расстроился: «Вот, – говорит, – всегда так с Вами!».

Поехали дальше, и я увидел, что из леса выходит много людей, переходят дорогу и уходят в лес. А тогда в Литве после Великой Отечественной Войны в течение 5–6 лет шла война с так называемыми «лесными братьями», которые сражались за независимость Литвы. Человек 6 в телогрейках, увешанные оружием бородачи, перекрыли нам дорогу. Один с бородой, очень здоровый, поднял руку и дал понять, что мы должны съехать на обочину. Я понял, что наша песенка спета, убьют и сожгут! Этот «лесной брат» не спеша подошел к моей дверке, и в этот момент Элька вдруг выпрыгивает из кузова, обнимается с ним, по-литовски что-то говорит. Потом показывает на меня, подняв большой палец (что означает «хорошо»!). О чем они говорили, не знаю, но вскоре Элька, распрощавшись с «братом», залезла в кузов и говорит: «Поехали». Так называемые «братья» освободили дорогу.

У Ивана был такой шок, что ехать он не мог, я пересел за руль, и мы тронулись. Я понял, что жечь и стрелять по нам они не собираются.

Приехали в Ш. уже поздно, мужчины ушли, а Эльку я попросил показать, где находится гостиница. Приехали в так называемую гостиницу, открыла дверь ее хозяйка, показала нам комнату, где стояли кровать и диван. Хоть устали после путешествия, но спать не тянуло и очень хотелось «расслабиться», снять, так сказать, стресс. Спрашиваю Эльку: «Где бы достать водки?». Отвечает: «Это не проблема, были бы гроши». Дал ей денег, приносит 4 бутылки водки, кое-что из закуски, быстро организовали стол. Хорошо подвыпив, хозяйка и Иван завалились спать, а мы с Элькой сидели за столом до утра и беседовали, и, конечно же, о том, что произошло на дороге. И вот что она мне заметила: «Взял бы ты эти бумажки, сейчас за столом бы не сидели». И еще: «Не рекомендую об этом заявлять в милицию».

Утром мы с ней расстались и поехали с Иваном в воинскую часть. Оказалось, что на лошадей наложен карантин, и вывезти их пока нельзя. Позвонил начальнику, тот дал команду грузить имеющуюся с/х технику и отправлять, а самому пока оставаться для решения других вопросов. Из гостиницы ушел и решил поселиться на острове, где воинская часть. Остановился в доме у литовки, у которой было шесть детей. Вечером там и там стали раздаваться выстрелы, это наши проводили «чистку», кого-то забирали из домов. Хозяйка с детишками и я с ними перебрались на сеновал, ночь прошла беспокойно, шла настоящая война, и утром я решил вернуться в знакомую гостиницу.

До обеда провалялся, потом захотелось прогуляться по городку, и уже к 18-00 оказался около кинотеатра, туда и надумал сходить. Стою и размышляю, стоит ли идти? Вдруг на мое плечо кто-то положил руку, оглядываюсь – Элька! Спрашивает: «А ты разве не уехал?». Объяснил ей, в чем дело, говорю: «Вот решил в кино сходить, да одному скучно». Говорит: «Пригласи меня», что я с удовольствием и сделал. После сеанса вышли, говорю: «Ну, пойдем, провожу тебя». Шли минут 20, пока Элька не сказала: «Вот здесь я и живу». Длинный одноэтажный деревянный дом, шесть окон, все смотрят на улицу, чувствуется, что свет там есть, но его скрывает что-то вроде маскировки. Элька говорит: «Пойдем, чаю попьем», я и пошел!

Заходим в сени, из комнаты доносится какой-то громкий разговор нескольких мужчин. Заходим, и вижу – длинный стол с закусками, 2 четверти самогона, а за столом «лесные братья»! «Ну, – думаю, – попал!» Видимо, их командир, тот самый бородач, с которым мы уже встречались на дороге, вышел из-за стола и сделал мне приглашающий жест занять место за столом. Я начал говорить, что тороплюсь, но, несмотря на это, меня все же усадили. Наливают мне полную фронтовую кружку самогона, и этот «командир», что-то сказав, чокнулся со мной. Я спрашиваю у Эльки: «Что он сказал?». Она мне перевела так: «Выпьем за порядочного русского». Как я не отнекивался, даже Элька просила его не заставлять меня пить, выпить все же пришлось. Но ладно бы на этом закончилось, была налита вторая порция, и вот после нее-то я отключился! Очнулся глубокой ночью, голова, да и общее состояние было хуже некуда, заворочался и, видимо, застонал. Тут же из-за ширмочки в халатике выходит Элька: «Ну что, сволочи, упоили?», и куда-то ушла. Я лежу на диване, укрыт одеялом, гимнастерки нет, сапог тоже. А в карманах гимнастерки и деньги, и паспорт, и партбилет и другие документы. Смотрю, рядом на спинке стула висит моя гимнастерка, стоят сапоги, обмотанные сверху портянкой, проверил карманы – вроде все на месте. Приходит Элька, приносит бутылку хорошей водки, капусту, сольтисон (мясное литовское блюдо) и прочую снедь, и начала меня «лечить». Быстро поставила на ноги! Через 2 дня я собрался уезжать, зашел к ней проститься, расстались хорошими друзьями.

Но было продолжение этой истории. Когда я гулял по городу, зашел на рынок, и меня удивили очень низкие цены на мясо. Спросил позже об этом Эльку, она говорит: «А что ты хочешь, приезжих нет». И вот той же зимой мы с отцом моей жены решили поехать туда за дешевым мясом. Навестили Эльку, потом купили на рынке часть коровы, все упаковали так сказать на две семьи и благополучно уехали. А вот следующая наша поездка этой же зимой прошла с приключениями. Как всегда, с поезда зашли к Эльке, взяли у нее санки, накупили всего, упаковали там же на рынке. Вдруг подходит к нам милиционер, просит показать паспорта, внимательно изучил и говорит: «От нас мясо вывозить нельзя». Я вступил с ним в перепалку, в результате чего мы оказались в милиции, где одни литовцы, пришел какой-то их работник русский, но чувствуется, что он ничего не решает. Я, конечно, начал «качать права», а мой «дед» говорит: «Черт с ним с мясом, скоро поезд, поехали домой. Ничего ты им не докажешь, еще тебя и посадят». Я говорю: «Езжай, а я останусь». Хотя уже и сам подумал последовать совету тестя. Видимо, милиционеры решили припугнуть нас и просто отобрать мясо. И вот, когда до отхода поезда остался час, в милицию врывается Элька, и, не разбираясь, лупит всех по мордам! «Ну, – думаю, – дела, сейчас ей тоже отпустят!» Но милиционеров, даже офицеров будто подменили, она кричит на них, матом ругается, а они как куклы тряпичные, руки по швам стоят. Дала нам еще какую-то еду в дорогу. Милиционеры взяли наш багаж, провели через служебный вход и посадили нас с дедом в отдельное купе!

После мы еще с Элькой встречались, и в откровенном разговоре она призналась мне, что командир «лесных братьев» – это ее родной брат, а она вроде связной. Так что на тот период времени в своем городке он была тоже командиром. Однажды и она приезжала в Калининград, а потом вдруг пропала, дороги в ее городок у меня не было, а поиски на расстоянии оказались безрезультатными. Война с «лесными братьями» в основном закончилась, я беспокоился за судьбу этой девушки. Много лет прошло с тех пор, а я все ее вспоминаю, видимо Бог мне ее послал, мою спасительницу. Хотя, она мне говорила, что «виноват» в том, что живым остался, я сам.

Ну, а Иван мой все говорил мне: «Как это Вы предусмотрели не брать у нее денег!». Видимо, доброта, честность и порядочность должны быть оплотом каждого человека, невольно вспоминается – «Как аукнется, так и откликнется»!

Когда в Литве установился окончательный мир, мне доводилось не раз бывать в городе Ш.. Однажды решил у местных узнать о судьбе Эльки. Кто-то рассказал, что в том же году, когда я потерял Эльку из виду, ее дом атаковали наши войска, была сильная перестрелка, огонь велся с обеих сторон, а потом дом вспыхнул как свечка. Потом, говорят, нашли останки 3-х человек, среди сгоревших была женщина. Думаю, это моя Элька с братом отстреливались и сгорели. Вот такая короткая жизнь оказалась у моей спасительницы и такая трагическая смерть.